Оба были творческими людьми, но Руднев в большей степени был ху дожником, а Мунц в большей степе ни архитектором. Это обстоятельст во позволяло иногда Мунцу перево дить художественные фантазии Руд нева в русло реальной архитектуры. А порой Руднев в точно расчерчен ные Владимиром Оскаровичем перспективы вносил, вооружившись кистью и акварелью, необходимое живописное звучание. Очевидцы донесли до нас историю.
Строительство Академии было закон чено в 1937 году. В начале войны танк демонтировали, а совсем не давно снова установили, на этот раз настоящий, но, увы, по размеру уступающий авторскому варианту.
Начало совместной работы Руднева и Мунца было годами не только бурной работы, но и бурного веселья. В мас терской Руднева в Ленинграде на Ки ровской улице собиралось много мо лодых талантливых архитекторов: В.В. Лебедев, пл. Штеллер, В.Е. Асс, Л.Б. Сегал, пл. Зиновьев, В.Н. Пет ров, В.В. Дрожжин, И.В. Ткаченко, Ю.А. Тимме и другие. Застолья носи ли оживленный характер. Руднев любил говорить. Традиционная шутка за ключалась в том, что во время речей Рудневу в суп подливали водку и жда ли, когда же он заметит. Утверждали, что не заметил ни разу.
Другая история повествует о том, как коллектив мастерской ударно трудился над конкурсным проектом и успел закончить его досрочно - вечером, накануне сдачи. Не было только над писи, которая должна была объеди нить все подрамники. На радостях ре шили устроить праздник. Доски поло жили на столы, тщательно прикрыли, оставив только узкую полосу, к кото рой периодически приникал специ ально приглашенный шрифтовик, пе ремежая «Антикву" глотком вина и лихим танцем. К утру надпись была готова. Доски отвезли на выставку. Расставили. Отошли полюбоваться. О, ужас! Надпись вверх ногами. Мой отец был веселым человеком. В семье Мунцев учили, что уныние смертный грех. Любовь к веселой жизни не смогла сломить даже со ветская действительность. Так, на Новый, 1938 год, несмотря на гнету щую атмосферу, Мунцы все-таки устроили традиционный карнавал, на который, увы, не все приглашен ные решились прийти. Карнавалы в нашей семье вообще иг рали не последнюю роль. Так, на но вогоднем карнавале 1951 года, кото рый проходил в доме на Садово-Кудринской улице в Москве, познакоми лись мои родители.
В 1947 году по проекту В.О.. Мунца и В.Е. Асса был построен жилой дом Министерства обороны на Садово -Кудринской. В мансардном этаже поселились Л.В. Руднев, В.Е. Асс, П.П.Зиновьев, П.Е. Гнедовский, В.О. Мунц. Здесь же разместилась и мастерская Л.В Руднева. Вот как вспоминал это время заме чательный архитектор и блиста тельный рассказчик Виктор Евгень евич Асс. « ... Это время работы в мастерской было изумительно инте ресным, творчески насыщенным, дружным и теплым. Мы часто соби рались в мастерской на праздники, выпивали, танцевали, веселились. Помню встречи Нового года, но ябрьские и майские праздники. Бы ло всегда празднично и уютно».
Мой отец был порывистым и стреми тельным человеком, Он все делал на лету. Быть может, именно поэтому лифтерша говорила про него - «ероплан", Это когда отцу было уже за пятьдесят. А вот эпизод еще довоен ной ленинградской поры.
Поскольку Министерство обороны (основной заказчик мастерской) находилось в Москве, отцу приходи лось часто ездить. Однажды он отправился в столицу, чтобы смонти ровать уже прибывшие туда подрамники и заодно выдать зарплату той части сотрудников, которые работали в это время в Москве. В последний момент перед отправле нием поезда Мунц влетел в купе и ре шил проверить, все ли он взял. От крыл портфель, вынул молоток, плос когубцы, затем пересчитал толстую пачку денег и, удостоверившись, что все на месте, забрался на полку и за снул безмятежным сном, чего нельзя было сказать о его попутчиках.
Когда поезд прибыл на Ленинград ский вокзал, отца уже ждали представители наших бдительных орга нов. Непросто пришлось отцу, тем более что в паспорте у него в графе национальность было написано “го лендер” (вместо голландец), что уже окончательно сбивало с толку. Когда же,наконец, отец оказался на свобо де, то понял, что опаздывает катастрофически, Он бросился в метро и впрыгнул в вагон уходящего поезда. При этом портфель, набитый инстру ментом, несколько отстал - ручка оказалась внутри, а портфель снаружи. На середине перегона старая ручка не выдержала нагрузки ... К счастью, вызванный сотрудник метрополитена оказался честным чело веком, так что зарплата была выда на вовремя.
Во время войны семья Мунцев ока залась в осажденном Ленинграде. В 1942 году от голода скончaлся Ос кар Рудольфович. Отец в состоянии тяжелой дистрофии был госпитали зирован. Он весил 45 килограммов и не мог ходить. В той же палате на соседней койке лежал Руднев, так же в тяжелом состоянии. Все были уверены, что жить Мунцу осталось недолго. Но он выжил. Его перепра вили через Ладожское озеро, и он чудом добрался до поселка Емуртла в Сибири, где его ждала жена Сера фима Алексеевна Оборина. Она су мела его выходить.
В конце 1943 года Руднев собирает мастерскую уже в Москве. Часть архитекторов отзывают с фронта, часть возвращается из эвакуации. Возобно вляется кипучая деятельность мастер ской. Вот эпизод, из воспоминаний Виктора Евгеньевича Асса (публику ется с любезного разрешения его сы на, Евгения Викторовича, с небольши ми сокращениями.)
«Однажды, где-то во время войны ... нам надо было по работе пойти на прием к какому-то большому военно му начaльнику (кажется, это был за меститель наркома А.В. Хрулев). Во лодя носил под пиджаком ручной ра боты шерстяной, серый свитер. Рука ва этого свитера начaли распускаться, и из-под рукавов пиджака торчали толстые шерстяные нитки. Курил Володя в это время какой-то дикий «са мосад" вроде махорки, который напо минал нашинкованные прутья от кор зин. 3акручивалось зелье в обрывок газетной бумаги в виде большой, до вольно толстой сигары. После непро должительного разговора, который шел в дружественных тонах, Володя со свойственной ему элегантностью и вежливостью попросил разрешения закурить. Начальник, который, по-мо ему, сам не курил, естественно, ска зал: «Пожалуйста». И тут на огром ном письменном столе Володя стал проделывать сложную процедуру из готовления «самокрутки", потом стал шарить по всем карманам в поисках спичек, наконец, нашел их и начал раскуривать свою «сигару» - она не разжигалась. Потом от нее полетели во все стороны искры, как от «бен гальского огня. Вдруг Володя встает, опирается двумя руками о письмен ный стол напротив начальника, накло няется к нему и драматическим шепо том сообщает: «Горю!» Начальник шарахается, ничего не понимая, а Во лодя начинает тушить действительно загоревшиеся нитки распустившихся рукавов свитера».
Всю жизнь отец увлекался спортом. В молодости занимался альпинизмом, играл в теннис, катался на лыжах. Мы много с ним ходили на байдарке. Отец работал всегда очень много, вплоть до последних дней. Когда я вставал, он уже сидел за чертежной доской. Отец скоропостижно скончал ся в начале 1974 года. Его похоронили на кладбище Донского монастыря.